Писатель Нина Дашевская возвращает популярность рассказов и знает, что абсолютно хорошие люди существует. Даже если они время от времени забывают правила русского языка.

— Почему Вы выбрали стать именно детским писателем?

— Я ничего не решала, я просто пишу. Пишут многие люди, и тут главный момент, когда появляется обратная связь. Тебя читают — значит, есть смысл писать. А почему именно детское не могу объяснить. Такое у меня устройство головы — я все представляю через 13-14-летнего подростка. Скажем, писать про взрослого человека я не смогла бы. У меня есть рассказ, где главный герой — взрослый, но он как раз встречается с ребенком. И это главная для него встреча.

— Что вдохновляет на написание новых книг? Удается «подглянуть» что-то из жизни?

— Конечно, мы же не на острове живем, и тексты не могут быть просто «из головы». Однако сырая реальность проходит через множество фильтров — этот механизм чаще всего непонятен и самому автору. Скажем, если в книге у мальчика нет велосипеда — это не значит, что у автора в детстве не было велосипеда. Может, у него не было кота. Или у его друга не было кота. Или он просто шел и думал — как бы круто сейчас на велосипеде, но я не могу, у меня физика. Или зима. Этот клубок распутать невозможно. Хотя иногда, конечно, вполне себе реальные детали попадают в текст. Но в моем случае — только очень мелкие детали, крупные приходится обрабатывать, иначе они в текст не лезут.

— Ваша аудитория — это только дети?

— Ну конечно, нет. Я пишу для взрослых, просто в моих текстах нет ничего такого, за что ставят штамп «18+». Я это не умею просто. А читатели мои — и дети, и взрослые. Примерно пополам, как мне кажется.

— Какой из своих книг Вы гордитесь больше всего?

— Я не могу сказать, что я чем-то горжусь. Но, скажем так, ни за одну выпущенную книгу мне не стыдно. И почти каждая из них — что-то важное для меня. Но все же могу сказать — книги для детей (про говорящий велосипед или мышь в театре) мог бы написать и другой человек, то есть они хорошие, но, скажем так, «в традиции». А вот книги для подростков — «Я не тормоз», «День числа Пи», «Тимофей/Ирка», сборники рассказов — «Около музыки» и «Второй» — это именно мое дело. Кажется, там у меня появился свой голос.
Хотя, наверное, все-таки горжусь. Назально считаю, что не без моей помощи сам жанр рассказа вернулся в поле интереса издателей. Я очень люблю короткие тексты. Раньше они находили свое место в журналах, сборники выпускались очень редко. Но вот стали выходить сборники рассказов разных авторов, и мне кажется, что не без моего участия.

— Есть задумка, сюжет или персонаж, которые Вы хотите воплотить в книге, но пока этого не сделали?

— Нет, такого нет. Как только появляется — я сразу пишу. А сейчас пишу очень мало. Сначала проговариваешь важные для себя темы, поэтому часто первые книги оказываются интересными. А потом, когда выговоришься — новые темы искать сложнее. А повторяться мне не хочется. В любом случае, тема с моим героем-подростком, живущем в реальном мире, неисчерпаема.

— В одном из интервью Вы говорили, что не создаете отрицательных героев, так как нет совершенно плохих людей. А совершенно хорошие есть?

— По логике хочется сказать — нет ничего абсолютного, все относительно. Однако абсолютно хорошие люди есть. Я думаю, и очень плохие люди есть, но я как-то с ними не пересекаюсь, мне везет. А вот бесконечно хорошие люди есть. При этом, например, они могут забыть выключить чайник, иногда злится и даже (о ужас) путать «тся» и «ться». Но при этом они совершенно, абсолютно прекрасные.

— Какие у Вас любимые писатели и писательницы сейчас? И чем зачитывались в детстве?

— Я зачитывалась всем. То есть вообще всем, без разбора — любые буквы читала, какие попадались на глаза. Правда, надо признать, в моем детстве этих букв было значительно меньше. Читала про пионеров, про путешествия, фантастику, сказки. Сейчас, оборачиваясь назад, скажу, что важной книгой для меня был «Журавленок и молнии» Крапивина. И еще — я очень любила короткие фантастические рассказы. Мой брат выписывал журнал «Юный техник», и там в каждом номере был рассказ. Бредбери, Шекли — и сейчас мы их читаем с детьми, и я удивляюсь: как в таком коротком тексте они умудрялись показать очень важное? В восьмом классе много читала Набокова — вдруг стало ясно, что слова не только для того, чтобы рассказать историю. Важно, какие они и в каком порядке стоят.

И очень важный для меня писатель в любом возрасте — Стругацкие. Каждый раз перечитываю — и это опять новая книга. Время меняется, я меняюсь, и текст звучит иначе. И все чаще оказывается, что это совсем не фантастика. Из современных авторов назову Марию Парр, Ульфа Старка, Жан-Клода Мурлева. Очень люблю книгу «Зима, когда я вырос» Петера ван Гестела.

Из русских авторов — безусловно, Мария Ботева, Эдуард Веркин, Евгения Басова, Шамиль Идиатуллин — авторы, пишущие и на детскую, и на взрослую аудиторию. Еще — Дарья Варденбург, Юлия Кузнецова, Наталья Евдокимова. Из совсем же «взрослых» авторов назову Евгения Водолазкина, Ксению Букшу, Дмитрия Быкова, Леонида Юзефовича. В общем, «самого любимого» автора у меня все-таки нет. И вот только читали с детьми сказки Евгения Клюева. Тоже очень, очень люблю.

— На вашу повесть «Я не тормоз» поставили спектакль в театре для детей и молодежи «Малый». Насколько сложно передать книгу со сцены?

— Передать книгу, наверное, почти невозможно. Но театр и не для этого. Он берет историю, отталкивается от нее и делает что-то новое, свое. После спектакля «Я не тормоз» мне стало понятно, что не надо бояться эксперимента. Игната там играют три человека одновременно, и много других театральных условностей. Но молодого зрителя это не смущает, он готов воспринимать — именно он и готов, тот, кто еще не знает «как надо».

Когда я работала в детском музыкальном театре имени Наталии Сац, часто видела, что родители возмущены: как можно детям такую сложную музыку, да им тут ничего не понятно! А дети часто считывают больше, чем родители. Или просто — другое. Но спектакль — это точно не иллюстрация текста, это совсем другой язык, другие инструменты.

Еще «Тео — театральный капитан» пошел в театр (и круг замкнулся — книга о театре вернулась в театр). Поставил его в московском театре «Экспромт» режиссер Иван Пачин, который отлично работает с современной детской литературой. Поставили «Тео» и в Кировском театре кукол. И у меня есть свой спектакль-концерт по той же книге, где с помощью квартета имени Ипполитова-Иванова мы рассказываем эту сказку с музыкой. И, конечно, книга и все три спектакля — очень разные вещи, и рассказывают они немного разные истории.
Театр для подростков сейчас набирает силу, появился жанр открытой читки. И вообще мне кажется, что через театр сейчас много нового и интересного приходит в искусство вообще, и в другие виды тоже.

— Какое у Вас самое приятное воспоминание о детстве?

— Мне кажется, у меня было обычное детство — ничего такого особенного я не помню. И довольно редко вспоминаю — все же мои тексты не растут только из моего детства, это наша жизнь сейчас. Помню, как я на велосипеде еду, это мне очень нравилось. Да, наверное, главное в наших воспоминаниях — не обязательно что-то волшебно-приятное. Это скорее не о ценности отдельных моментов, а о самой обычной жизни — как идешь, как смотришь, как думаешь. Как обиделся, как помирился, как забыл-перепутал и обошлось, и как не обошлось, и какие каштаны росли на набережной Волги. Они и сейчас там растут. Каштаны до сих пор очень люблю. Неважное и важное так легко меняется местами.

Уже на этой неделе жители и гости Благовещенска смогут встретиться с Ниной Дашевской. 25 сентября в Амурской областной научной библиотеке она будет ждать всех желающих в рамках фестиваля «Берег». В 14:30 в конференц-зале Нина Дашевская и Анастасия Скорондаева представят книгу. Еще одна встреча с автором запланирована на 16:30 в третьем лектории.

 Участники встречи познакомятся с произведением «Тимофей: блокнот. Ирка: скетчбук».